В армию я ушёл добровольцем в сентябре 1941 года с четвёртого курса судоводительского факультета ЛИИВТА (Ленинградского института инженеров водного транспорта).

В армию я ушёл добровольцем в сентябре 1941 года с четвёртого курса судоводительского факультета ЛИИВТА (Ленинградского института инженеров водного транспорта). Однако уже в июле 1942 года добирался на перекладных с инвалидной книжкой на родину к родителям. Можно ещё добавить, что войну воспринимаю как всенародное горе, а в личном плане отношение именно к этой войне у меня двойственное. Я не воспринимал немцев как врагов... Детские и школьные годы я прожил в селе на границе Сталинградской области с Автономной Советской Республикой Немцев Поволжья (АСРНП). Моими школьными друзьями и учителями были немцы, с девочками нравилось секретничать на немецком. Вспоминается, что в соседнем кантоне все выходили на работу в поле в 6 часов утра по удару колокола на кирхе. Колхозника немца на базаре всегда можно было отличить по красивой сбруе, по упитанной, довольной лошадке. После окончания средней школы стал писать в анкете: «Владею немецким....» Пройдёт 40 лет, и стану я работать генеральным директором компании «Транснаутик» в Гамбурге. Часто задавал немцам разных положений один и тот же вопрос: «А что бы у вас вышло, если бы в 1933 году рейхсканцлером стал не Гитлер, а Тельман?» Все отвечали: «У нас бы был социализм», но кое-кто добавлял: «такой, каким его представляли Маркс и Энгельс». Слышал ещё такую ремарку от стивидоров: «Ваш второй помощник погибнет, но не допустит кражу контейнера с пивом, а ваш машинист садился на паровоз эшелона с танками в Челябинске, а слезал в Минске - цвай. Как вас русских победишь?».

Сотрудница допустила ошибку, грозившую потерей для страны более 50 тыс. валюты. До крайней даты отгрузки груза из Порт-Саида оставался один день, но судов по маршруту не оказалось. После трёх часов бесполезных звонков всё выглядело «безнадёгой». Решил всё же позвонить в «логово» в Бремен, где находился «контр-партнёр», по его заявлению бывший стрелок субмарины. И «чудо» - г. Пеннер принимает груз, делает 800 мильную девиацию, доставляет его по адресу и не берёт ни марки сверх тарифа. Через 15 лет я разыскал живого Пеннера. Скромный человек мне сказал, что он очень рад встрече, но такого эпизода не припоминает.

Вспоминаю о фронтовиках, которые стали заслуженными транспортниками. Для этого стрелку воспоминаний перевожу на сентябрь 1943года.

Я решил продолжить учёбу на судоводительском, но, конечно, не в осаждённом Ленинграде, а в Москве в Рыбвтузе. Был принят, но в тот же день медкомиссия «перевела меня на берег по состоянию здоровья». Предложили выбор: от ихтиологии до консервной промышленности.

Ещё до войны, на втором курсе ЛИИВТА, на занятиях по навигации профессор Новицкий нам говорил: «Запомните, настоящий капитан должен свободно говорить на английском и на английском же владеть фрахтованием». Я узнал, что фрахтованию учат в Институте внешней торговли, там же в Ленинграде на Набережной Красного флота, но принимают туда только членов и кандидатов ВКП(б). А теперь «Вечерняя Москва» сообщает, что этот институт переведен в Москву и объявляет дополнительный набор студентов. Коричневая книжечка кандидата у меня имелась. Была с собой зачётка и студбилет.